Каждый сам себе Харон
Янтарь
Пять шагов до кабинета, семь шагов до туалета. Прохожу мимо кабинета, захожу в туалет. Спускаю воду. Выхожу. Иду обратно. Два шага до кабинета, семь шагов до коридора. Прохожу мимо кабинета, дохожу до коридора. Налево - веранда, направо - входная дверь. Закуриваю. Гашу сигарету. Разворачиваюсь. Пять шагов до кабинета, семь шагов до туалета. Прохожу мимо кабинета, захожу в туалет. Мою руки. Выхожу. Дохожу до кабинета, встаю в дверях. Папа читает книгу. Он меня не видит. Пять шагов до коридора.
На веранде мама смотрит телевизор. Направо - входная дверь. Жму на дверной звонок. Мама вздрагивает.
- Ты чего?
- Просто так.
Пять шагов до кабинета, семь шагов до туалета. Прохожу мимо кабиента, захожу в туалет. Смотрю в окно. Выхожу. Иду обратно два шага. Дохожу до кабинета, встаю в дверях. Папа читает книгу. Я кашляю. Папа поднимает голову.
- Ты чего?
- Пап.
Папа снимает очки.
- Да?
- Я хочу с тобой поговорить.
Папа откладывает книгу. И у него звонит мобильный телефон.
- Да? - отвечает он в трубку. - Здравствуйте. Конечно, помню. Да, в десятом "В". Да, просил. Дело в том, что ваш сын уже в который раз
Рукой он делает мне приглашающий жест - садись, садись. Я стою в дверях. Папа заканчивает разговор и улыбается мне.
- Да?
- Пап. Я хочу с тобой поговорить.
Он смеётся.
- Я понял, понял. Ты садиться будешь или нет?
Я захожу в кабинет и встаю возле его кресла.
- Я понимаю, что тебя это не обрадует. То, что я скажу. Хотя, может, ты и догадывался уже давно. Или нет. Я не знаю. В любом случае, тебя это не обрадует. Тем более, если ты не догадывался. Хотя если догадывался, всё равно.
Черт, что я несу.
- Ты о чем? - спрашивает папа и протирает очки. И у него звонит мобильный телефон.
- Алло? - говорит он в трубку. - Добрый день. Нет, простите. А, да, конечно. На неделю, как обычно. В пустыню. Рюкзаки обязательно, спортивную обувь, справку от врача. Плоскостопие? Вы понимаете, это не спортивный поход, и вполне возможно, что ваша дочь... Да, конечно, я понимаю. Понимаю.
- Пап, - говорю я, когда он заканчивает разговор, - мне тоже непросто.
- Ну да, - говорит он, и у него звонит мобильный телефон.
- Алло? - говорит он в трубку. - В какой класс? В одиннадцатый уже нет. К сожалению. Мне действительно очень жаль. Но в одиннадцатый уже нет. Только до десятого. Да. Может быть.
Я набираю в легкие воздух.
- Папа, это уже давно. Мама знает. А тебе она сначала просила не говорить, потому что боялась, что это тебя убьет. Точнее, что ты убьешь меня. Но сейчас мне уже
У него звонит мобильный телефон.
- Да? - говорит он в трубку, - да? В котором часу? Нет, в десять я не могу. Я могу после двенадцати, потому что в десять у меня
- Выброси его отсюда, - кричу я, - выкинь его в окно, сломай его пополам, разбей его об стену. Заставь его молчать.
Папа отключает мобильный телефон, убирает его в ящик письменного стола и вопросительно смотрит на меня.
- Я не думаю, что ты меня убьешь. Во всяком случае, я на это надеюсь. Я хочу тебе сказать, что я
И у меня звонит мобильный телефон. Я смотрю на определитель. Это Рон.
- Привет, - говорю я в трубку, разворачиваюсь и выхожу из кабинета.
* * *
Калитка детского сада возвышалась над кустами и была заперта на засов. От улицы детский сад ограждал высокий забор, ступенчатый со стороны сада и гладкий с внешней стороны. Верхом на заборе сидел Матан Король пяти с половиной лет. Калитка заскрипела, открываясь, и пропустила смуглую Эти с дочкой Нурит. Эти завела Нурит во двор и тщательно заперла калитку. Матан проследил за её действиями ироничным взглядом.
- Эй, Король! - позвала нянечка Аяла. - Хватит уже сидеть на заборе! Рисовать пойдешь?
- Неа! - доброжелательно отозвался Матан.
- Король, - не отставала Аяла, - а петь?
- Неа, - так же весело ответил Матан и покачался на запертой калитке. Калитка немножко покачалась. Вплотную к ней, только с другой стороны, лежал на боку небольшой двухколесный велосипед.
Пока все гуляли, к Матану подошла Нурит.
- Ты почему сидишь на калитке? - строго спросила она.
- Жду, - объяснил Матан.
- Чего?
- Папу. Ну и вообще. Так.
Нурит улыбнулась. У неё была смуглая, как у мамы, кожа, а от улыбки появлялись ямочки на щеках.
- Пойдем играть, - позвала она.
- Неа, - ответил Матан Король.
- Почему?
- Я не хочу играть, - терпеливо объяснил Матан. - Я хочу кататься на велосипеде.
- Где?
- Ну не здесь же. Там.
Говоря "там", Матан кивнул куда-то поверх калитки, где зеленели холмы и цвел парк.
- Туда нельзя, - строго сказала Нурит.
- Можно, - весело сказал Матан.
- Как это? - удивилась Нурит. - Калитка же заперта.
- Ну вот я и жду, когда кто-нибудь мне её откроет.
- Тебя не выпустят. За нами следят, чтобы мы не разбежались. Мама придет, тогда будет можно.
- Моя мама сегодня не придёт, сегодня очередь папы.
- Инбар придет? - обрадовалась Нурит. - Будет с нами играть?
- Придет, - кивнул Матан с калитки. - Но я, может быть, раньше уеду.
- Как же ты уедешь?
- Ну, - уклончиво ответил Матан, - разное бывает.
- А что скажет Инбар? - испугалась Нурит.
- Скажет "молодец", - сказал Матан.
В этот момент к калитке подошел молочник с тяжелым бидоном.
- Ну-ка, малыш, помоги! - скомандовал он, открывая калитку. Матан мгновенно оказался внизу и распахнул калитку пошире. Молочник, тяжело отдуваясь, боком занес бидон в сад и прошел вместе с ним к входным дверям.
- Можно закрывать? - крикнул Матан ему в спину.
- Можно, спасибо! - ответил ему уже из дверей молочник.
Матан степенным шагом вышел за калитку и аккуратно захлопнул её за собой. Потом оседлал велосипед, разогнался вниз с холма и исчез из глаз.
* * *
- Инбар, почему люди умирают? - спросил Матан, поддавая ногой пробку от кока-колы.
- А ты бы хотел, чтобы никто не умирал?
- Да. Например, мой кот Хатих. Зачем он умер?
- Хатих прожил длинную жизнь, Матан, - ответила Инбар, никак не комментируя тот факт, что Хатих не был человеком. - Когда проживаешь длинную жизнь, в результате приходится умереть.
- Зачем?
- Потому, что невозможно жить вечно.
- Почему?
Инбар вздохнула и сдула волосы со лба.
- Не знаю, заяц. Спроси у мамы.
- Мама сказала, что душа живет вечно.
- Мама права.
- А зачем тогда умирают? Если душа все равно жива?
- Но это же лучше, чем наоборот. Если бы человек жил, а душа умирала.
- А так не бывает? Никогда?
Инбар задумалась.
- Нет, - честно ответила она, - не бывает.
Матан заметно повеселел.
- Хорошо, - сказал он, кивая сам себе, - значит, Хатих все равно жив, просто теперь он уже другой кот. А может быть, кошка.
- Да, - согласилась Инбар, - может быть, кошка. А может быть, мышка?
- Не думаю, - заколебался Матан, - какая из него мышка. Он же был полосатый. Полосатых мышей не бывает.
- Мыши бывают разные. И крысы тоже. Хочешь, пойдем с тобой в выходные смотреть на полосатых крыс? Будет выставка.
- Хочу.
- Пойдем.
- Вон мама идёт, - указал Матан куда-то в конец улицы.
- Ага. Мама. Побежишь?
- А ты?
- А я пройдусь еще немножко. Скажи маме, я скоро буду.
- Инбар!
- Матан, не лезь не в своё дело. Мы взрослые люди.
- Вы дураки.
- А ты нахальный тип.
- Я знаю. Но вы все равно дураки. Я пошел. Я скажу маме, что ты уже идешь.
* * *
Хемда Король сидела за кухонным столом и читала журнал "Вопросы литературы". Время от времени она поднимала голову и близоруко всматривалась в часы на противоположной стене. Потом опять читала. Хлопнула входная дверь.
- Хем?
- Бар.
Инбар вошла в кухню и бегло поцеловала Хемду в щеку.
- Как дела?
- Нормально.
- Матан спит?
- Давно.
- Я купила ему йогурт на утро, - сказала Инбар, открывая дверцу холодильника, - а то у нас кончились.
- Я знаю, - ответила Хемда, продолжая читать, - я тоже купила ему йогурт на утро.
- Значит, у него утром будет два йогурта, - флегматично заключила Инбар, изучая содержимое холодильника. - Ты ужинала?
- Нет.
- Будешь?
- Нет. Я спать.
- Уже?
- Мне завтра вставать в семь утра, - сказала Хемда и вышла из кухни.
- Хем! - окликнула Инбар вполголоса.
- Что? - отозвалась Хемда из комнаты.
- Я завтра поздно. У меня семинар.
- Хорошо. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - сказала Инбар, извлекла из холодильника жаркое в лотке и, оглянувшись в сторону коридора, пальцами выудила из лотка кусок мяса и блаженно надкусила его прямо над лотком.
* * *
- С тех пор, как мы расстались с моим другом Джимом, я перестал убирать квартиру.
- Совсем?
- Совсем. Не могу себя заставить. Я не подметаю, не вытираю пыль, не мою полы и не убираю на место вещи. Поэтому я никого не могу позвать в гости.
- А давно вы расстались?
- Шесть лет назад.
* * *
Матан стоял у ворот и чистил тряпочкой велосипед. В выходные Матан, Инбар и велосипед ходили гулять в пустыню, и велосипед сплошь покрылся какой-то желтой песчаной пылью. Инбар с Матаном выглядели не лучше, и им пришлось под гневные реплики Хемды долго отмываться в душе. Инбар сначала вымылась сама, а потом мыла Матана и рассказывала ему, откуда взялась пустыня. Инбар знает всё. А Хемда умеет печь оладьи. Она напекла целую миску рыжих оладьев, залила их горячим мёдом и топленым маслом, и Матан съел шесть штук, хотя они были очень большие. Или семь. А велосипед он вечером так и не почистил, устал. Поэтому в детский сад приехал на грязном и теперь стоял, вытирая тряпочкой все блестящие велосипедные части. Тряпочку дала нянечка Аяла.
Сбоку за Матаном наблюдал Алон по прозвищу Алон-Балон. Он ел яблоко и время от времени задавал Матану вопросы.
- Почему ты чистишь велосипед?
- Потому, что он грязный, - объяснил Матан и сбегал к крану, ополоснуть тряпочку.
- А почему он грязный?
- Потому, что я ездил на нем гулять.
- А куда ты ездил на нем гулять?
- В пустыню.
- В настоящую пустыню?
- Нет, в игрушечную! Конечно, в настоящую. У нас от дома недалеко.
- А с кем ты ездил?
- С папой.
Алон-Балон догрыз яблоко и кинул огрызок в Матана, но не попал. Огрызок стукнулся о сиденье велосипеда и упал в песок.
- Ты чего кидаешься? - удивился Матан.
- Просто так, - ответил Алон-Балон и убежал в группу.
* * *
- Матан, иди чистить зубы!
- Не хочу.
- Что значит "не хочу"? Уже семь утра.
- Не пойду.
- Матан, быстро иди чистить зубы!
- Где папа?
- Какая разница, где папа, чистить зубы, я сказала!
Матан, лохматый, в пижаме, вышел из своей комнаты и подошел к Хемде, стоящей у плиты. Одной рукой Хемда переворачивала шницели на сковородке, другой споласкивала тарелки под водой, льющейся из крана. Матан прижался спиной к её спине, закрыл глаза и повозился затылком.
- Мам.
- Что, малыш?
- Инбар больше не придет?
- Вот еще глупости. Придет, конечно.
- А где она сейчас?
- Ушла на свою пробежку. Ты чистить зубы пойдешь?
- Нет.
- Почему?
- Я не пойду чистить зубы, пока не придет Инбар, - деловито объяснил Матан, отошел от Хемды и сел за свой столик, за которым обычно завтракал.
- Но малыш, - Хемда оставила шницели и посуду, и подошла к нему, - это разве как-то связано?
Матан не ответил. Он взял со своего стола несколько машинок и теперь возил их по столу туда-сюда. Хемда подумала и попыталась отобрать одну из машинок. Матан уцепился за неё, Хемда стала тянуть, в процессе пощекотала Матана подмышкой и он захихикал, не отпуская машинки. Хлопнула дверь и вошла Инбар в спортивном костюме. Матан рывком привстал со стула, на секунду замер, после чего вскочил и убежал из кухни.
- С добрым утром, заяц! - крикнула Инбар в сторону ванной.
Из ванной раздались нечленораздельные мычащие звуки.
- Он очень занят, - объяснила Хемда, отворачиваясь к плите, - он чистит зубы.
* * *
- Вот говорят, многим девочкам сложно найти общий язык со своими папами. Особенно не очень обычным девочкам, или тем, кто предпочитает говорить о своих чувствах. Мол, мужчины редко говорят о чувствах и еще реже проявляют готовность в них копаться. А у меня таких проблем нет, я рассказываю папе абсолютно всё, даже самое сокровенное. В детстве это было не так, но потом изменилось.
- А когда это изменилось?
- Когда папа умер.
* * *
- И так почти каждый день, понимаешь? Вчера порвал мой рисунок, сказал, что случайно на него упал. Сегодня сдвинул мой велосипед в кусты. Потом откусил кусок моего бутерброда и выплюнул мне на стул.
Волосы у Инбар вились крупными черно-седыми кольцами и на конце прядей образовывали пружинки. Время от времени Матан раскручивал какую-нибудь из пружинок, а потом отпускал и смотрел, как она моментально скручивается обратно.
- Если бы ты был девочкой, всё было бы просто. Я бы объяснила тебе, что Алон просто хочет с тобой играть и предложила бы позвать его в игру.
- А если я не девочка, значит, Алон не хочет со мной играть?
- Да нет, глупый заяц. Алон в любом случае хочет с тобой играть. Просто у девчонок это как-то проще. Позвать, куклу протянуть, что ли. А мальчишке как?
- Не знаю, - насупился Матан. - Кататься на велосипеде я ему не дам.
- Да не давай, кто тебя заставляет. Но подумай, что можно сделать для человека, который очень хочет с тобой дружить.
- А почему он не может просто этого сказать?
- А ты бы смог?
Матан подумал немного, скручивая и раскручивая пружинку волос у Инбар на голове.
- Нет, - сказал он. - Но плеваться бутербродом я бы тоже не стал.
- А что бы ты сделал?
- Я бы помог мне чистить велосипед тряпочкой.
- А потом?
- А потом я бы уехал кататься. И мне стало бы грустно, что я не взял меня с собой.
- Вот ему и грустно. Понимаешь?
- Понимаю. Мне тоже бывает грустно.
- Отчего тебе бывает грустно?
Матан опять насупился.
- Не скажу.
- Понятно. Но Алону ты всё-таки как-нибудь помоги. А то он так и будет тебя доставать.
- А если он опять меня обидит?
Инбар хитро прищурилась и склонилась к уху Матана.
- Тогда побей его.
- Это поможет?
- Смотря кому. Тебе - да. Ты будешь ощущать себя героем.
- А ты?
- Что я?
- Ты можешь мне помочь?
Инбар покосилась на Матана и хмыкнула.
- Я могу всё, что угодно, включая летать, исключая петь. Заказывай.
- Не уходи от мамы, - попросил Матан.
* * *
Алон по прозвищу Алон-Балон приблизился к велосипеду. Велосипед лежал на боку возле забора и ждал, пока Матан доест обед. Но на обед были куриные крылышки с черносливом, а Матан их очень любил, поэтому велосипед заждался. Алон-Балон тоже любил куриные крылышки с черносливом, но такой случай нельзя было упускать. Тем более, что уходящая перед обедом нянечка Аяла опять забыла закрыть калитку. Алон-Балон взял велосипед за блестящий руль и поставил на колеса. Велосипед нежно звякнул. Алон не умел кататься на велосипеде, поэтому он просто пошел и повел велосипед за собой. Велосипед поехал.
- Эй, Балон, куда ты повез велосипед Матана? - крикнула Нурит откуда-то сзади.
- Куда надо, - ответил Алон и ускорил шаг.
Увидев Матана, он побежал. Матан, выбегая следом, зацепился за торчащую ветку и до крови разодрал руку от кисти до локтя. Остановился на секунду, досадливо пошипел, лизнул царапину и помчался дальше. Через какое-то время Алон бросил велосипед и побежал налегке, но Матан его догнал. Повалил на спину, капая Алону на рубашку кровью с расцарапанной руки, и прижал к земле. Алон заплакал. Матан посмотрел на него, отпустил и встал. Вернулся к своему велосипеду, оседлал его и поехал обратно в детский сад.
* * *
- А еще, - сказал Матан, выглядывая мокрой головой из купального халата, - сегодня он угнал мой велосипед.
- Кто? Твой Балон? - спросила Инбар, расчесывая ему волосы щеткой.
- Он не мой. Он дурацкий. И он угнал мой велосипед.
- А ты?
- А я догнал его и побил.
- А велосипед?
- А велосипед он еще раньше бросил.
- А ты его сильно побил?
Матан пожал плечами. Инбар осторожно развернула его к свету и принялась смазывать йодом длинную царапину.
* * *
- Я очень удивлена, госпожа Король, - говорила воспитательница Дара. - Удивлена и расстроена. Так избить своего товарища...
- Алон - не товарищ Матана, - ответила Хемда, вытянувшись, как школьница, перед высокой Дарой. - Они не дружат.
- Это неважно, дружат, не дружат. Он его избил! Когда Алон пришел в группу, у него вся рубашка была в крови. И он плакал, рассказывая, что Матан его побил.
- Мне очень жаль, - сказала Хемда.
- Мне тоже, госпожа Король.
- Я поговорю с Матаном.
- И в жизни детского сада он тоже участвует плохо, - продолжала Дара, - он не играет с детьми, мало общается, много молчит. Целыми днями сидит на заборе и охраняет свой велосипед. Мне кажется, у него комплекс собственника. Не может оторваться от созерцания своего имущества, охраняет его. И Алона он ведь избил из-за того, что мальчик взял его велосипед покататься.
- А что говорит сам Матан? - спросила Хемда.
- Сам Матан не говорит ничего. Он неразговорчив.
Открылась дверь и вошла Инбар.
- Извините, я опоздала, - сказала она, - я с работы. Что случилось? Почему нас вызвали?
- Матан избил мальчика, - сказала Хемда.
- Я в курсе, - ответила Инбар. - Матан защищался. Мужчина должен уметь защищать себя и свою честь.
- И своё имущество? - иронически уточнила воспитательница Дара.
- Да, если хотите, и своё имущество. К тому же, велосипед для Матана - не просто имущество. Они расстаются только ночью. Алон переживал, что Матан не хочет с ним играть, поэтому утащил велосипед.
- Алон взял велосипед покататься!
- Алон не умеет кататься на велосипеде, - сказала Инбар. - И если вы хотите, чтобы он был увереннее, научите его. Или поручите Матану, он научит.
- А откуда вы это знаете? - удивилась Дара. - Про Алона, про то, что он не умеет кататься, про то, что переживал? И про драку?
- Откуда? - Инбар пожала плечами и небрежным жестом скрестила пальцы за спиной. - Мне сказал Матан.
- Удивительно, - честно отреагировала Дара. - То, насколько он тут молчалив - и насколько, оказывается, откровенен с вами.
Хемда кашлянула, глянула на Инбар и ничего не сказала.
- Видимо, мне не хватает умения найти к нему подход, - вздохнула Дара. - Хорошо, я буду пытаться. Я узнаю, что у них там произошло с Алоном и... - она вздохнула еще раз, - и предложу Матану научить Алона кататься на велосипеде. Может, это как-то его расшевелит. Спасибо, госпожа Король. И спасибо, Инбар.
Инбар обошла вокруг письменного стола, возле которого стояла Дара, и улыбнулась.
- Только дайте им для учебы велосипед из садовских запасов, - попросила она. - Чтобы Матан не переживал, когда Алон будет падать на его велосипеде.
- Ладно, - немного растеряно согласилась Дара. - Вы правы, да.
Хемда с Инбар вышли из детского сада и пошли вдвоем по дорожке, посыпанной песком.
- Бар, где ты ей наврала? - подозрительно спросила Хемда. - Зачем ты скрещивала пальцы?
- Понимаешь, Хем, - Инбар пнула ногой пару камушков, - я, в общем, нигде ей не наврала. Но Матан не бил Алона.
- Как не бил? - удивилась Хемда. - Ты же сказала, что он тебе сказал...
- Да, - согласилась Инбар, - я сказала, что он мне так сказал. Потому что он и правда мне так сказал.
- И при этом не бил?
- И при этом не бил.
- А зачем же он... - Хемда остановилась.
Инбар засмеялась.
- Сразу видно, что ты никогда не была мальчиком, - сказала она и кончиком пальца погладила Хемде кончик носа. - Какой же мужик признается, что не смог ударить другого мужика?
- А он правда не смог его ударить?
- Правда. Поэтому ему важно, чтобы об этом никто не знал.
Хемда сделала пару шагов вперед.
- Бар, - сказала она жалобно, - ну он же не может переехать жить к тебе...
* * *
Профессор Зауэр, а вот если бы вам предложили что-нибудь изменить в вашей жизни. Вам сейчас сколько лет?
- Пятьдесят шесть.
И вот вам бы предложили в вашей жизни что-нибудь изменить. Назад. С самого начала. Что бы вы изменили? Вот, допустим, вы рождаетесь еще раз...
Профессор Зауэр - высокий, статный, знаменитый, представительный, как старый ливанский кедр. Он поднимает глаза и мягко уточняет:
- Мальчиком?...
* * *
Инбар достала курицу из духовки, полила её лимонным соком, накрыла полотенцем и поставила на кухонный стол возле открытого окна. Нарезала салат из огурцов и помидоров, вынула маринованные баклажаны и прислушалась к шуму воды из душа. Подождала еще пять минут и не выдержала.
- Матан! - закричала она в голос, чтобы перекричать шум воды. - Ты утонул?
- Нет! - раздался уверенный бас из ванной. - Я сейчас!
- Матан, курица! - осуждающе крикнула Инбар и вернулась к столу, на котором стопкой лежали ярко-желтые тарелки и стоял высокий стеклянный стакан.
- Матан - не курица, - наставительно сказал Матан, входя на кухню и на ходу вытирая голову полотенцем. В дверном проеме он пригнулся.
- Матан - не курица, - согласилась Инбар, одобрительно глядя на него. - Матан - каланча. Садись есть. Остынет.
- Ты стала совсем как мама, - он сел за стол. - "Матан, остынет, Матан, простудишься".
- Матан, простудишься, - машинально сказала Инбар и прикрыла окно.
- Слушай, Бар, - сказал Матан, энергично жуя, - у меня в части есть один парень. Я хочу, чтобы ты с ним поговорила.
- Зачем?
- Он хочет покончить с собой.
- Отличные новости. У тебя в части есть парень, который хочет покончить с собой, и ты думаешь, что я его отговорю?
- Ну да, - Матан взял себе еще салата, - у тебя получится.
- Почему это у меня получится? Привык отсиживаться за моей спиной. Поговори с ним сам. Ты же офицер! И его командир. Практически отец. Вот и разговаривай.
- Я его командир, да. Но я не знаю, что ему сказать. Понимаешь, - Матан посолил свою курицу, поперчил её и еще раз посолил, - он считает себя ненормальным. И говорит, что раз он такой, ему незачем жить. Потому что такие ненормальные все равно умирают. И детей у них не может быть.
- А, вон оно что, - протянула Инбар, - понятно. Ненормальные, значит, умирают, а нормальные, значит, бессмертны. Родители у него есть?
- Есть. - кивнул Матан, жуя, и зачем-то уточнил. - Папа. И мама.
- Ладно, - вздохнула Инбар, - тащи сюда своего ненормального. Поговорим.
- Уже, - деловито сообщил Матан.
- Что "уже"?
- Уже притащил, - Матан посмотрел на часы. - Сейчас без четверти восемь, я сказал ему, чтоб в восемь приходил.
- Адрес дал? Он найдет?
- Дал. Найдёт.
- Ладно, - скомандовала Инбар, сгружая тарелки в раковину и включая чайник, - тогда пей чай и выметайся. Я ему открою. Не нужно смущать чужого человека присутствием его практически отца.
- Не нужно, - легко согласился Матан и извлёк яблоко из вазы на столе, - и чаю не нужно, я уже ушел. Я сегодня у мамы побуду, а завтра приду ночевать.
Он критически оглядел кухню, добавил к яблоку апельсин и вышел, привычно пригнувшись в дверном проёме.
* * *
Солдат оказался царственно-рыжим плечистым парнем. Он поздоровался с Инбар, прошел за ней в комнату и сел, раздумывая, куда девать автомат.
- Твой командир, когда он дома, обычно бросает оружие где попало, - доверительно сообщила Инбар. - Но тебя он наверняка учит этого не делать.
- Учит, - кивнул солдат и пристроил оружие между колен. - Но это неважно. Потому что жить дальше я всё равно не буду.
- Жрать хочешь? - осведомилась Инбар.
- Нет, - коротко отказался солдат.
- Ладно, - согласилась она, - и чаю, наверное, тоже не хочешь.
- Не хочу. Спасибо.
Помолчали.
- Когда я была гораздо моложе, чем сейчас, - заговорила Инбар, - я ухаживала за мамой твоего командира. Мама твоего командира была ослепительно красивая женщина. И у меня с ней был роман.
На слове "роман" солдат поднял голову.
- Это был очень хороший роман. Летний. Ты знаешь, чем летний роман отличается от зимнего?
- Нет, - солдат прикусил губу, и стало заметно, что на щеках у него веснушки.
- Летом гораздо больше хочется гулять. И гораздо удобнее целоваться на ходу.
- А разве можно целоваться на ходу? - удивился солдат. - Приходится же останавливаться!
- Ага, - немедленно согласилась Инбар, - об этом я и говорю. Ну представь себе, каково каждый раз, когда хочется поцеловаться, останавливаться зимой!
Солдат хмыкнул, но ничего не сказал.
- И вот мы гуляли с мамой твоего командира. Ночами напролёт. А время, ты учти, тогда было не такое, как сейчас. Целоваться на улицах и вообще-то было не очень принято, а уж двум женщинам... Короче, мы стеснялись. Поэтому гуляли в совсем поздние часы. Да и вели себя в основном прилично. Но сколько можно гулять и вести себя прилично? И в один из поздних вечеров мы остановились и стали целоваться. В роще. Это, знаешь, очень романтично - целоваться в роще.
- Не знаю, - мрачно сказал солдат.
- Узнаешь, - пообещала Инбар, проигнорировав его интонацию. - Так вот. Мы стали целоваться, а через пять минут выяснилось, что ровно в той же роще гуляет компания подростков. Которые увидели нас и начали улюлюкать и свистеть.
Солдат вздрогнул.
- А вы?
- А что мы? Мы были две влюбленные девчонки, которые к тому же умели быстро бегать. Мы рванули оттуда с такой скоростью, что Хемда потеряла босоножку. Просто уронила на бегу. Потом мы стояли в какой-то подворотне и ржали, как ненормальные.
- А потом?
- А потом снова начали целоваться.
Солдат посмотрел на Инбар и переложил оружие на диван.
- Так это же еще найти надо, - сказал он со вздохом.
- Надо, - согласилась Инбар, - и не только найти. Вообще много всего надо. Надо, к примеру, иметь мозги.
- Отец меня убьёт, - пожаловался солдат.
- Непременно. Я бы на месте твоего отца сама тебя убила. За то, что ты такой дурак. Ты какой сок больше любишь, апельсиновый или лимонный с мятой?
- Апельсиновый.
- Ну понятное дело. Рыжий, какой тебе сок еще любить. Пошли на кухню. Кажется, после нашествия твоего командира там еще осталось немного фруктов.
Солдат потоптался возле дивана.
- А босоножку? Босоножку потом нашли?
- Неа, - отозвалась Инбар из кухни, - босоножки мы ей потом новые купили. На мою следующую зарплату. Тебе лёд класть?
* * *
Пять шагов до кабинета, пять шагов до коридора. Мама жестом зовет меня к себе. Подхожу.
- Скажи ему, - она удерживает меня за рукав, - скажи ему, что ты этого не выбирал.
Я разворачиваюсь и мама легонько подталкивает меня в спину. Отец читает книгу.
- Папа, - говорю я ему, - я этого не выбирал.
neivid.livejournal.com/261970.html
Пять шагов до кабинета, семь шагов до туалета. Прохожу мимо кабинета, захожу в туалет. Спускаю воду. Выхожу. Иду обратно. Два шага до кабинета, семь шагов до коридора. Прохожу мимо кабинета, дохожу до коридора. Налево - веранда, направо - входная дверь. Закуриваю. Гашу сигарету. Разворачиваюсь. Пять шагов до кабинета, семь шагов до туалета. Прохожу мимо кабинета, захожу в туалет. Мою руки. Выхожу. Дохожу до кабинета, встаю в дверях. Папа читает книгу. Он меня не видит. Пять шагов до коридора.
На веранде мама смотрит телевизор. Направо - входная дверь. Жму на дверной звонок. Мама вздрагивает.
- Ты чего?
- Просто так.
Пять шагов до кабинета, семь шагов до туалета. Прохожу мимо кабиента, захожу в туалет. Смотрю в окно. Выхожу. Иду обратно два шага. Дохожу до кабинета, встаю в дверях. Папа читает книгу. Я кашляю. Папа поднимает голову.
- Ты чего?
- Пап.
Папа снимает очки.
- Да?
- Я хочу с тобой поговорить.
Папа откладывает книгу. И у него звонит мобильный телефон.
- Да? - отвечает он в трубку. - Здравствуйте. Конечно, помню. Да, в десятом "В". Да, просил. Дело в том, что ваш сын уже в который раз
Рукой он делает мне приглашающий жест - садись, садись. Я стою в дверях. Папа заканчивает разговор и улыбается мне.
- Да?
- Пап. Я хочу с тобой поговорить.
Он смеётся.
- Я понял, понял. Ты садиться будешь или нет?
Я захожу в кабинет и встаю возле его кресла.
- Я понимаю, что тебя это не обрадует. То, что я скажу. Хотя, может, ты и догадывался уже давно. Или нет. Я не знаю. В любом случае, тебя это не обрадует. Тем более, если ты не догадывался. Хотя если догадывался, всё равно.
Черт, что я несу.
- Ты о чем? - спрашивает папа и протирает очки. И у него звонит мобильный телефон.
- Алло? - говорит он в трубку. - Добрый день. Нет, простите. А, да, конечно. На неделю, как обычно. В пустыню. Рюкзаки обязательно, спортивную обувь, справку от врача. Плоскостопие? Вы понимаете, это не спортивный поход, и вполне возможно, что ваша дочь... Да, конечно, я понимаю. Понимаю.
- Пап, - говорю я, когда он заканчивает разговор, - мне тоже непросто.
- Ну да, - говорит он, и у него звонит мобильный телефон.
- Алло? - говорит он в трубку. - В какой класс? В одиннадцатый уже нет. К сожалению. Мне действительно очень жаль. Но в одиннадцатый уже нет. Только до десятого. Да. Может быть.
Я набираю в легкие воздух.
- Папа, это уже давно. Мама знает. А тебе она сначала просила не говорить, потому что боялась, что это тебя убьет. Точнее, что ты убьешь меня. Но сейчас мне уже
У него звонит мобильный телефон.
- Да? - говорит он в трубку, - да? В котором часу? Нет, в десять я не могу. Я могу после двенадцати, потому что в десять у меня
- Выброси его отсюда, - кричу я, - выкинь его в окно, сломай его пополам, разбей его об стену. Заставь его молчать.
Папа отключает мобильный телефон, убирает его в ящик письменного стола и вопросительно смотрит на меня.
- Я не думаю, что ты меня убьешь. Во всяком случае, я на это надеюсь. Я хочу тебе сказать, что я
И у меня звонит мобильный телефон. Я смотрю на определитель. Это Рон.
- Привет, - говорю я в трубку, разворачиваюсь и выхожу из кабинета.
* * *
Калитка детского сада возвышалась над кустами и была заперта на засов. От улицы детский сад ограждал высокий забор, ступенчатый со стороны сада и гладкий с внешней стороны. Верхом на заборе сидел Матан Король пяти с половиной лет. Калитка заскрипела, открываясь, и пропустила смуглую Эти с дочкой Нурит. Эти завела Нурит во двор и тщательно заперла калитку. Матан проследил за её действиями ироничным взглядом.
- Эй, Король! - позвала нянечка Аяла. - Хватит уже сидеть на заборе! Рисовать пойдешь?
- Неа! - доброжелательно отозвался Матан.
- Король, - не отставала Аяла, - а петь?
- Неа, - так же весело ответил Матан и покачался на запертой калитке. Калитка немножко покачалась. Вплотную к ней, только с другой стороны, лежал на боку небольшой двухколесный велосипед.
Пока все гуляли, к Матану подошла Нурит.
- Ты почему сидишь на калитке? - строго спросила она.
- Жду, - объяснил Матан.
- Чего?
- Папу. Ну и вообще. Так.
Нурит улыбнулась. У неё была смуглая, как у мамы, кожа, а от улыбки появлялись ямочки на щеках.
- Пойдем играть, - позвала она.
- Неа, - ответил Матан Король.
- Почему?
- Я не хочу играть, - терпеливо объяснил Матан. - Я хочу кататься на велосипеде.
- Где?
- Ну не здесь же. Там.
Говоря "там", Матан кивнул куда-то поверх калитки, где зеленели холмы и цвел парк.
- Туда нельзя, - строго сказала Нурит.
- Можно, - весело сказал Матан.
- Как это? - удивилась Нурит. - Калитка же заперта.
- Ну вот я и жду, когда кто-нибудь мне её откроет.
- Тебя не выпустят. За нами следят, чтобы мы не разбежались. Мама придет, тогда будет можно.
- Моя мама сегодня не придёт, сегодня очередь папы.
- Инбар придет? - обрадовалась Нурит. - Будет с нами играть?
- Придет, - кивнул Матан с калитки. - Но я, может быть, раньше уеду.
- Как же ты уедешь?
- Ну, - уклончиво ответил Матан, - разное бывает.
- А что скажет Инбар? - испугалась Нурит.
- Скажет "молодец", - сказал Матан.
В этот момент к калитке подошел молочник с тяжелым бидоном.
- Ну-ка, малыш, помоги! - скомандовал он, открывая калитку. Матан мгновенно оказался внизу и распахнул калитку пошире. Молочник, тяжело отдуваясь, боком занес бидон в сад и прошел вместе с ним к входным дверям.
- Можно закрывать? - крикнул Матан ему в спину.
- Можно, спасибо! - ответил ему уже из дверей молочник.
Матан степенным шагом вышел за калитку и аккуратно захлопнул её за собой. Потом оседлал велосипед, разогнался вниз с холма и исчез из глаз.
* * *
- Инбар, почему люди умирают? - спросил Матан, поддавая ногой пробку от кока-колы.
- А ты бы хотел, чтобы никто не умирал?
- Да. Например, мой кот Хатих. Зачем он умер?
- Хатих прожил длинную жизнь, Матан, - ответила Инбар, никак не комментируя тот факт, что Хатих не был человеком. - Когда проживаешь длинную жизнь, в результате приходится умереть.
- Зачем?
- Потому, что невозможно жить вечно.
- Почему?
Инбар вздохнула и сдула волосы со лба.
- Не знаю, заяц. Спроси у мамы.
- Мама сказала, что душа живет вечно.
- Мама права.
- А зачем тогда умирают? Если душа все равно жива?
- Но это же лучше, чем наоборот. Если бы человек жил, а душа умирала.
- А так не бывает? Никогда?
Инбар задумалась.
- Нет, - честно ответила она, - не бывает.
Матан заметно повеселел.
- Хорошо, - сказал он, кивая сам себе, - значит, Хатих все равно жив, просто теперь он уже другой кот. А может быть, кошка.
- Да, - согласилась Инбар, - может быть, кошка. А может быть, мышка?
- Не думаю, - заколебался Матан, - какая из него мышка. Он же был полосатый. Полосатых мышей не бывает.
- Мыши бывают разные. И крысы тоже. Хочешь, пойдем с тобой в выходные смотреть на полосатых крыс? Будет выставка.
- Хочу.
- Пойдем.
- Вон мама идёт, - указал Матан куда-то в конец улицы.
- Ага. Мама. Побежишь?
- А ты?
- А я пройдусь еще немножко. Скажи маме, я скоро буду.
- Инбар!
- Матан, не лезь не в своё дело. Мы взрослые люди.
- Вы дураки.
- А ты нахальный тип.
- Я знаю. Но вы все равно дураки. Я пошел. Я скажу маме, что ты уже идешь.
* * *
Хемда Король сидела за кухонным столом и читала журнал "Вопросы литературы". Время от времени она поднимала голову и близоруко всматривалась в часы на противоположной стене. Потом опять читала. Хлопнула входная дверь.
- Хем?
- Бар.
Инбар вошла в кухню и бегло поцеловала Хемду в щеку.
- Как дела?
- Нормально.
- Матан спит?
- Давно.
- Я купила ему йогурт на утро, - сказала Инбар, открывая дверцу холодильника, - а то у нас кончились.
- Я знаю, - ответила Хемда, продолжая читать, - я тоже купила ему йогурт на утро.
- Значит, у него утром будет два йогурта, - флегматично заключила Инбар, изучая содержимое холодильника. - Ты ужинала?
- Нет.
- Будешь?
- Нет. Я спать.
- Уже?
- Мне завтра вставать в семь утра, - сказала Хемда и вышла из кухни.
- Хем! - окликнула Инбар вполголоса.
- Что? - отозвалась Хемда из комнаты.
- Я завтра поздно. У меня семинар.
- Хорошо. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - сказала Инбар, извлекла из холодильника жаркое в лотке и, оглянувшись в сторону коридора, пальцами выудила из лотка кусок мяса и блаженно надкусила его прямо над лотком.
* * *
- С тех пор, как мы расстались с моим другом Джимом, я перестал убирать квартиру.
- Совсем?
- Совсем. Не могу себя заставить. Я не подметаю, не вытираю пыль, не мою полы и не убираю на место вещи. Поэтому я никого не могу позвать в гости.
- А давно вы расстались?
- Шесть лет назад.
* * *
Матан стоял у ворот и чистил тряпочкой велосипед. В выходные Матан, Инбар и велосипед ходили гулять в пустыню, и велосипед сплошь покрылся какой-то желтой песчаной пылью. Инбар с Матаном выглядели не лучше, и им пришлось под гневные реплики Хемды долго отмываться в душе. Инбар сначала вымылась сама, а потом мыла Матана и рассказывала ему, откуда взялась пустыня. Инбар знает всё. А Хемда умеет печь оладьи. Она напекла целую миску рыжих оладьев, залила их горячим мёдом и топленым маслом, и Матан съел шесть штук, хотя они были очень большие. Или семь. А велосипед он вечером так и не почистил, устал. Поэтому в детский сад приехал на грязном и теперь стоял, вытирая тряпочкой все блестящие велосипедные части. Тряпочку дала нянечка Аяла.
Сбоку за Матаном наблюдал Алон по прозвищу Алон-Балон. Он ел яблоко и время от времени задавал Матану вопросы.
- Почему ты чистишь велосипед?
- Потому, что он грязный, - объяснил Матан и сбегал к крану, ополоснуть тряпочку.
- А почему он грязный?
- Потому, что я ездил на нем гулять.
- А куда ты ездил на нем гулять?
- В пустыню.
- В настоящую пустыню?
- Нет, в игрушечную! Конечно, в настоящую. У нас от дома недалеко.
- А с кем ты ездил?
- С папой.
Алон-Балон догрыз яблоко и кинул огрызок в Матана, но не попал. Огрызок стукнулся о сиденье велосипеда и упал в песок.
- Ты чего кидаешься? - удивился Матан.
- Просто так, - ответил Алон-Балон и убежал в группу.
* * *
- Матан, иди чистить зубы!
- Не хочу.
- Что значит "не хочу"? Уже семь утра.
- Не пойду.
- Матан, быстро иди чистить зубы!
- Где папа?
- Какая разница, где папа, чистить зубы, я сказала!
Матан, лохматый, в пижаме, вышел из своей комнаты и подошел к Хемде, стоящей у плиты. Одной рукой Хемда переворачивала шницели на сковородке, другой споласкивала тарелки под водой, льющейся из крана. Матан прижался спиной к её спине, закрыл глаза и повозился затылком.
- Мам.
- Что, малыш?
- Инбар больше не придет?
- Вот еще глупости. Придет, конечно.
- А где она сейчас?
- Ушла на свою пробежку. Ты чистить зубы пойдешь?
- Нет.
- Почему?
- Я не пойду чистить зубы, пока не придет Инбар, - деловито объяснил Матан, отошел от Хемды и сел за свой столик, за которым обычно завтракал.
- Но малыш, - Хемда оставила шницели и посуду, и подошла к нему, - это разве как-то связано?
Матан не ответил. Он взял со своего стола несколько машинок и теперь возил их по столу туда-сюда. Хемда подумала и попыталась отобрать одну из машинок. Матан уцепился за неё, Хемда стала тянуть, в процессе пощекотала Матана подмышкой и он захихикал, не отпуская машинки. Хлопнула дверь и вошла Инбар в спортивном костюме. Матан рывком привстал со стула, на секунду замер, после чего вскочил и убежал из кухни.
- С добрым утром, заяц! - крикнула Инбар в сторону ванной.
Из ванной раздались нечленораздельные мычащие звуки.
- Он очень занят, - объяснила Хемда, отворачиваясь к плите, - он чистит зубы.
* * *
- Вот говорят, многим девочкам сложно найти общий язык со своими папами. Особенно не очень обычным девочкам, или тем, кто предпочитает говорить о своих чувствах. Мол, мужчины редко говорят о чувствах и еще реже проявляют готовность в них копаться. А у меня таких проблем нет, я рассказываю папе абсолютно всё, даже самое сокровенное. В детстве это было не так, но потом изменилось.
- А когда это изменилось?
- Когда папа умер.
* * *
- И так почти каждый день, понимаешь? Вчера порвал мой рисунок, сказал, что случайно на него упал. Сегодня сдвинул мой велосипед в кусты. Потом откусил кусок моего бутерброда и выплюнул мне на стул.
Волосы у Инбар вились крупными черно-седыми кольцами и на конце прядей образовывали пружинки. Время от времени Матан раскручивал какую-нибудь из пружинок, а потом отпускал и смотрел, как она моментально скручивается обратно.
- Если бы ты был девочкой, всё было бы просто. Я бы объяснила тебе, что Алон просто хочет с тобой играть и предложила бы позвать его в игру.
- А если я не девочка, значит, Алон не хочет со мной играть?
- Да нет, глупый заяц. Алон в любом случае хочет с тобой играть. Просто у девчонок это как-то проще. Позвать, куклу протянуть, что ли. А мальчишке как?
- Не знаю, - насупился Матан. - Кататься на велосипеде я ему не дам.
- Да не давай, кто тебя заставляет. Но подумай, что можно сделать для человека, который очень хочет с тобой дружить.
- А почему он не может просто этого сказать?
- А ты бы смог?
Матан подумал немного, скручивая и раскручивая пружинку волос у Инбар на голове.
- Нет, - сказал он. - Но плеваться бутербродом я бы тоже не стал.
- А что бы ты сделал?
- Я бы помог мне чистить велосипед тряпочкой.
- А потом?
- А потом я бы уехал кататься. И мне стало бы грустно, что я не взял меня с собой.
- Вот ему и грустно. Понимаешь?
- Понимаю. Мне тоже бывает грустно.
- Отчего тебе бывает грустно?
Матан опять насупился.
- Не скажу.
- Понятно. Но Алону ты всё-таки как-нибудь помоги. А то он так и будет тебя доставать.
- А если он опять меня обидит?
Инбар хитро прищурилась и склонилась к уху Матана.
- Тогда побей его.
- Это поможет?
- Смотря кому. Тебе - да. Ты будешь ощущать себя героем.
- А ты?
- Что я?
- Ты можешь мне помочь?
Инбар покосилась на Матана и хмыкнула.
- Я могу всё, что угодно, включая летать, исключая петь. Заказывай.
- Не уходи от мамы, - попросил Матан.
* * *
Алон по прозвищу Алон-Балон приблизился к велосипеду. Велосипед лежал на боку возле забора и ждал, пока Матан доест обед. Но на обед были куриные крылышки с черносливом, а Матан их очень любил, поэтому велосипед заждался. Алон-Балон тоже любил куриные крылышки с черносливом, но такой случай нельзя было упускать. Тем более, что уходящая перед обедом нянечка Аяла опять забыла закрыть калитку. Алон-Балон взял велосипед за блестящий руль и поставил на колеса. Велосипед нежно звякнул. Алон не умел кататься на велосипеде, поэтому он просто пошел и повел велосипед за собой. Велосипед поехал.
- Эй, Балон, куда ты повез велосипед Матана? - крикнула Нурит откуда-то сзади.
- Куда надо, - ответил Алон и ускорил шаг.
Увидев Матана, он побежал. Матан, выбегая следом, зацепился за торчащую ветку и до крови разодрал руку от кисти до локтя. Остановился на секунду, досадливо пошипел, лизнул царапину и помчался дальше. Через какое-то время Алон бросил велосипед и побежал налегке, но Матан его догнал. Повалил на спину, капая Алону на рубашку кровью с расцарапанной руки, и прижал к земле. Алон заплакал. Матан посмотрел на него, отпустил и встал. Вернулся к своему велосипеду, оседлал его и поехал обратно в детский сад.
* * *
- А еще, - сказал Матан, выглядывая мокрой головой из купального халата, - сегодня он угнал мой велосипед.
- Кто? Твой Балон? - спросила Инбар, расчесывая ему волосы щеткой.
- Он не мой. Он дурацкий. И он угнал мой велосипед.
- А ты?
- А я догнал его и побил.
- А велосипед?
- А велосипед он еще раньше бросил.
- А ты его сильно побил?
Матан пожал плечами. Инбар осторожно развернула его к свету и принялась смазывать йодом длинную царапину.
* * *
- Я очень удивлена, госпожа Король, - говорила воспитательница Дара. - Удивлена и расстроена. Так избить своего товарища...
- Алон - не товарищ Матана, - ответила Хемда, вытянувшись, как школьница, перед высокой Дарой. - Они не дружат.
- Это неважно, дружат, не дружат. Он его избил! Когда Алон пришел в группу, у него вся рубашка была в крови. И он плакал, рассказывая, что Матан его побил.
- Мне очень жаль, - сказала Хемда.
- Мне тоже, госпожа Король.
- Я поговорю с Матаном.
- И в жизни детского сада он тоже участвует плохо, - продолжала Дара, - он не играет с детьми, мало общается, много молчит. Целыми днями сидит на заборе и охраняет свой велосипед. Мне кажется, у него комплекс собственника. Не может оторваться от созерцания своего имущества, охраняет его. И Алона он ведь избил из-за того, что мальчик взял его велосипед покататься.
- А что говорит сам Матан? - спросила Хемда.
- Сам Матан не говорит ничего. Он неразговорчив.
Открылась дверь и вошла Инбар.
- Извините, я опоздала, - сказала она, - я с работы. Что случилось? Почему нас вызвали?
- Матан избил мальчика, - сказала Хемда.
- Я в курсе, - ответила Инбар. - Матан защищался. Мужчина должен уметь защищать себя и свою честь.
- И своё имущество? - иронически уточнила воспитательница Дара.
- Да, если хотите, и своё имущество. К тому же, велосипед для Матана - не просто имущество. Они расстаются только ночью. Алон переживал, что Матан не хочет с ним играть, поэтому утащил велосипед.
- Алон взял велосипед покататься!
- Алон не умеет кататься на велосипеде, - сказала Инбар. - И если вы хотите, чтобы он был увереннее, научите его. Или поручите Матану, он научит.
- А откуда вы это знаете? - удивилась Дара. - Про Алона, про то, что он не умеет кататься, про то, что переживал? И про драку?
- Откуда? - Инбар пожала плечами и небрежным жестом скрестила пальцы за спиной. - Мне сказал Матан.
- Удивительно, - честно отреагировала Дара. - То, насколько он тут молчалив - и насколько, оказывается, откровенен с вами.
Хемда кашлянула, глянула на Инбар и ничего не сказала.
- Видимо, мне не хватает умения найти к нему подход, - вздохнула Дара. - Хорошо, я буду пытаться. Я узнаю, что у них там произошло с Алоном и... - она вздохнула еще раз, - и предложу Матану научить Алона кататься на велосипеде. Может, это как-то его расшевелит. Спасибо, госпожа Король. И спасибо, Инбар.
Инбар обошла вокруг письменного стола, возле которого стояла Дара, и улыбнулась.
- Только дайте им для учебы велосипед из садовских запасов, - попросила она. - Чтобы Матан не переживал, когда Алон будет падать на его велосипеде.
- Ладно, - немного растеряно согласилась Дара. - Вы правы, да.
Хемда с Инбар вышли из детского сада и пошли вдвоем по дорожке, посыпанной песком.
- Бар, где ты ей наврала? - подозрительно спросила Хемда. - Зачем ты скрещивала пальцы?
- Понимаешь, Хем, - Инбар пнула ногой пару камушков, - я, в общем, нигде ей не наврала. Но Матан не бил Алона.
- Как не бил? - удивилась Хемда. - Ты же сказала, что он тебе сказал...
- Да, - согласилась Инбар, - я сказала, что он мне так сказал. Потому что он и правда мне так сказал.
- И при этом не бил?
- И при этом не бил.
- А зачем же он... - Хемда остановилась.
Инбар засмеялась.
- Сразу видно, что ты никогда не была мальчиком, - сказала она и кончиком пальца погладила Хемде кончик носа. - Какой же мужик признается, что не смог ударить другого мужика?
- А он правда не смог его ударить?
- Правда. Поэтому ему важно, чтобы об этом никто не знал.
Хемда сделала пару шагов вперед.
- Бар, - сказала она жалобно, - ну он же не может переехать жить к тебе...
* * *
Профессор Зауэр, а вот если бы вам предложили что-нибудь изменить в вашей жизни. Вам сейчас сколько лет?
- Пятьдесят шесть.
И вот вам бы предложили в вашей жизни что-нибудь изменить. Назад. С самого начала. Что бы вы изменили? Вот, допустим, вы рождаетесь еще раз...
Профессор Зауэр - высокий, статный, знаменитый, представительный, как старый ливанский кедр. Он поднимает глаза и мягко уточняет:
- Мальчиком?...
* * *
Инбар достала курицу из духовки, полила её лимонным соком, накрыла полотенцем и поставила на кухонный стол возле открытого окна. Нарезала салат из огурцов и помидоров, вынула маринованные баклажаны и прислушалась к шуму воды из душа. Подождала еще пять минут и не выдержала.
- Матан! - закричала она в голос, чтобы перекричать шум воды. - Ты утонул?
- Нет! - раздался уверенный бас из ванной. - Я сейчас!
- Матан, курица! - осуждающе крикнула Инбар и вернулась к столу, на котором стопкой лежали ярко-желтые тарелки и стоял высокий стеклянный стакан.
- Матан - не курица, - наставительно сказал Матан, входя на кухню и на ходу вытирая голову полотенцем. В дверном проеме он пригнулся.
- Матан - не курица, - согласилась Инбар, одобрительно глядя на него. - Матан - каланча. Садись есть. Остынет.
- Ты стала совсем как мама, - он сел за стол. - "Матан, остынет, Матан, простудишься".
- Матан, простудишься, - машинально сказала Инбар и прикрыла окно.
- Слушай, Бар, - сказал Матан, энергично жуя, - у меня в части есть один парень. Я хочу, чтобы ты с ним поговорила.
- Зачем?
- Он хочет покончить с собой.
- Отличные новости. У тебя в части есть парень, который хочет покончить с собой, и ты думаешь, что я его отговорю?
- Ну да, - Матан взял себе еще салата, - у тебя получится.
- Почему это у меня получится? Привык отсиживаться за моей спиной. Поговори с ним сам. Ты же офицер! И его командир. Практически отец. Вот и разговаривай.
- Я его командир, да. Но я не знаю, что ему сказать. Понимаешь, - Матан посолил свою курицу, поперчил её и еще раз посолил, - он считает себя ненормальным. И говорит, что раз он такой, ему незачем жить. Потому что такие ненормальные все равно умирают. И детей у них не может быть.
- А, вон оно что, - протянула Инбар, - понятно. Ненормальные, значит, умирают, а нормальные, значит, бессмертны. Родители у него есть?
- Есть. - кивнул Матан, жуя, и зачем-то уточнил. - Папа. И мама.
- Ладно, - вздохнула Инбар, - тащи сюда своего ненормального. Поговорим.
- Уже, - деловито сообщил Матан.
- Что "уже"?
- Уже притащил, - Матан посмотрел на часы. - Сейчас без четверти восемь, я сказал ему, чтоб в восемь приходил.
- Адрес дал? Он найдет?
- Дал. Найдёт.
- Ладно, - скомандовала Инбар, сгружая тарелки в раковину и включая чайник, - тогда пей чай и выметайся. Я ему открою. Не нужно смущать чужого человека присутствием его практически отца.
- Не нужно, - легко согласился Матан и извлёк яблоко из вазы на столе, - и чаю не нужно, я уже ушел. Я сегодня у мамы побуду, а завтра приду ночевать.
Он критически оглядел кухню, добавил к яблоку апельсин и вышел, привычно пригнувшись в дверном проёме.
* * *
Солдат оказался царственно-рыжим плечистым парнем. Он поздоровался с Инбар, прошел за ней в комнату и сел, раздумывая, куда девать автомат.
- Твой командир, когда он дома, обычно бросает оружие где попало, - доверительно сообщила Инбар. - Но тебя он наверняка учит этого не делать.
- Учит, - кивнул солдат и пристроил оружие между колен. - Но это неважно. Потому что жить дальше я всё равно не буду.
- Жрать хочешь? - осведомилась Инбар.
- Нет, - коротко отказался солдат.
- Ладно, - согласилась она, - и чаю, наверное, тоже не хочешь.
- Не хочу. Спасибо.
Помолчали.
- Когда я была гораздо моложе, чем сейчас, - заговорила Инбар, - я ухаживала за мамой твоего командира. Мама твоего командира была ослепительно красивая женщина. И у меня с ней был роман.
На слове "роман" солдат поднял голову.
- Это был очень хороший роман. Летний. Ты знаешь, чем летний роман отличается от зимнего?
- Нет, - солдат прикусил губу, и стало заметно, что на щеках у него веснушки.
- Летом гораздо больше хочется гулять. И гораздо удобнее целоваться на ходу.
- А разве можно целоваться на ходу? - удивился солдат. - Приходится же останавливаться!
- Ага, - немедленно согласилась Инбар, - об этом я и говорю. Ну представь себе, каково каждый раз, когда хочется поцеловаться, останавливаться зимой!
Солдат хмыкнул, но ничего не сказал.
- И вот мы гуляли с мамой твоего командира. Ночами напролёт. А время, ты учти, тогда было не такое, как сейчас. Целоваться на улицах и вообще-то было не очень принято, а уж двум женщинам... Короче, мы стеснялись. Поэтому гуляли в совсем поздние часы. Да и вели себя в основном прилично. Но сколько можно гулять и вести себя прилично? И в один из поздних вечеров мы остановились и стали целоваться. В роще. Это, знаешь, очень романтично - целоваться в роще.
- Не знаю, - мрачно сказал солдат.
- Узнаешь, - пообещала Инбар, проигнорировав его интонацию. - Так вот. Мы стали целоваться, а через пять минут выяснилось, что ровно в той же роще гуляет компания подростков. Которые увидели нас и начали улюлюкать и свистеть.
Солдат вздрогнул.
- А вы?
- А что мы? Мы были две влюбленные девчонки, которые к тому же умели быстро бегать. Мы рванули оттуда с такой скоростью, что Хемда потеряла босоножку. Просто уронила на бегу. Потом мы стояли в какой-то подворотне и ржали, как ненормальные.
- А потом?
- А потом снова начали целоваться.
Солдат посмотрел на Инбар и переложил оружие на диван.
- Так это же еще найти надо, - сказал он со вздохом.
- Надо, - согласилась Инбар, - и не только найти. Вообще много всего надо. Надо, к примеру, иметь мозги.
- Отец меня убьёт, - пожаловался солдат.
- Непременно. Я бы на месте твоего отца сама тебя убила. За то, что ты такой дурак. Ты какой сок больше любишь, апельсиновый или лимонный с мятой?
- Апельсиновый.
- Ну понятное дело. Рыжий, какой тебе сок еще любить. Пошли на кухню. Кажется, после нашествия твоего командира там еще осталось немного фруктов.
Солдат потоптался возле дивана.
- А босоножку? Босоножку потом нашли?
- Неа, - отозвалась Инбар из кухни, - босоножки мы ей потом новые купили. На мою следующую зарплату. Тебе лёд класть?
* * *
Пять шагов до кабинета, пять шагов до коридора. Мама жестом зовет меня к себе. Подхожу.
- Скажи ему, - она удерживает меня за рукав, - скажи ему, что ты этого не выбирал.
Я разворачиваюсь и мама легонько подталкивает меня в спину. Отец читает книгу.
- Папа, - говорю я ему, - я этого не выбирал.
neivid.livejournal.com/261970.html
-
-
18.04.2009 в 17:46